turn around, bright eyes

[always-a-hero-comes-home]

Btw, написала тут давеча ДиноКасов; несмотря на нашу давнюю с этим пейрингом историю, как ни странно, первых вообще в своей практике. Выложила сразу на фикбуке, думала так и оставить, может быть, но потом поняла, что как-то не хочется ломать сложившуюся традицию - всю свою писанину исправно нести на дайри. Поэтому, вот, несу, хотя и не знаю, есть ли здесь кто, кто захочет прочитать =D Это не ложная скромность, если что, это знание суровой статистики нулевых комментариев под моими СПН-постами. хд

Название: turn around, bright eyes
Автор:  кофейный олень
Персонажи: Дин/Кастиэль, пробегает Сэм
Рейтинг: G
Размер: зарисовка
Жанр: angst, hurt/comfort
Таймлайн: после конца восьмого сезона

~~~

То, что получается у Кастиэля лучше всего, - это просить прощения.

Это ему говорит и Дин, зло чеканит каждое слово, выплёвывая их, жёсткие, прямо в лицо бывшему ангелу, а у того не хватает смелости и моральных сил поднять глаза.
- У тебя только и выходит, что извиняться, каждый грёбаный раз, Кас! – голос Дина становится всё громче, срываясь на крик. Кастиэль сжимает пальцами ткань плаща. – Во всём остальном ты лажаешь, но всё равно скорее сдохнешь или снова устроишь конец света, чем попросишь о помощи! Потому что ты ведь выше этого, верно? Лучше, чем какие-то жалкие людишки, умнее, да?
«Теперь точно нет», - думает Кас горько, почти спонтанно, но, конечно, не произносит вслух. Он сейчас вообще не имеет права голоса. Голоса как средства выражать эмоции, потому что единственное, что он готов сказать – это что ему жаль, но только вот Дин больше не готов это выслушивать.
- Так вот знаешь что, я сыт этим по горло, - прежде Дин ходил по комнате, а теперь останавливается; Кас решается на один-единственный миг поднять взгляд и тут же жалеет об этом: в чертах Дина слишком отчётливо выписано разочарование, слишком ярко – обида. Смотреть на это слишком больно, если знаешь, что винить в этом некого, кроме самого себя. Себя, что снова подвёл всех – мир, семью… его.
Того, кто всегда защищал его.
- Я всегда защищал тебя, Кас.
Того, кто верил ему, несмотря на очевидное.
- Я верил тебе даже тогда, когда всем нутром своим чуял, что не должен.
Того, кто всегда верил в него, несмотря ни на что.
- И я верил в тебя, даже когда ты решал сдаться. И вот сейчас ты снова обрушил Небеса, в прямом смысле слова, и тебе снова жаль, и ты снова на моём пороге и говоришь мне об этом…
Того, кто всегда пускал его на порог.
- …и мне нужно бы пристрелить тебя, наконец, но я, к чертям собачьим, не хочу этого делать, так что просто вали с глаз моих, пока я снова не позволил себе эту глупость – поверить, что моё мнение хоть что-то значит для тебя. Что я… - Дин обрывает себя на полуслове, безнадёжно взмахивает рукой. Качает головой, а затем быстро выходит из комнаты, хлопая за собой дверью.
Даже после этого Кастиэль не поднимает глаз.

***

Сэм видит, как брат стремительной ракетой вылетает из комнаты, и лишь вздыхает, устало потирая лоб и направляясь вслед за Дином, медленнее, но зато зная наверняка, где его найдёт.
Сэм в последнее время всё больше ощущает себя Дином – не настоящим, но из прошлого, из одного из тех воспоминаний, что позволил ему подсмотреть Рай. Дин в нём утешал их мать, поссорившуюся с отцом; очередная трещина в браке, ставшем идеальным лишь после её смерти. И Сэм чувствовал… вообще Сэм чувствовал себя по-прежнему крайне паршиво, но всякий раз после того, как Дин вызверивался на Каса, и Сэм пытался успокоить его, вспыльчивого, он чувствовал стойкий привкус дежа-вю. Из-за того райского воспоминания, а также потому, что эти их диалоги всегда шли по одному и тому же заезженному кругу.
Дин рычит, как его всё это достало, и пинает ножку кровати в своей спальне, а Сэм уже привычно протягивает:
- Чувак, это же Кас…
Дин орёт, что его заколебало делать скидку этой крылатой заднице, или уже не крылатой, похрен, и пусть он валит, куда пожелает, а Сэм лишь осторожно уточняет:
- Ты ведь понимаешь, что он не выживает без нашей помощи… даже если просто захочет использовать тостер?
Дин вопит, что ему плевать, как Касу всегда было плевать на их помощь, и Сэм в который раз точно знает, где порылась собака.
Дин, конечно, взбешён из-за того, что прошёл огненный дождь из ангелов, и земля будет долго ещё гореть, и эта очередная заварушка будет стоит жизней многим, и виноват, косвенно, снова Кас…
Но гораздо больше Дина бесит то, что Кас вновь предпочёл попытаться справиться со всем один, без него.
И поэтому Сэм просто дожидается, пока брат утихомирится хоть немного и сядет, уставший от собственной досады и злости, на кровать. Тогда Сэм садится рядом и тихо произносит:
- Но он пришёл к нам за помощью сейчас.
Дин ничего не отвечает, и, тем не менее, Сэм почти физически чувствует, как начинает меняться вокруг тишина.

***

Когда Дин возвращается в ту комнату, где оставил Кастиэля, тот всё ещё там, стоит на том же самом месте, точно забытая ребёнком игрушка. Его глаза по-прежнему опущены, как и плечи, на которых будто бы весь груз его мыслей и неправильных выборов, и сказанных Дином слов. От звука открывающейся двери и шагов он словно отмирает, чуть пошатнувшись, но тут же обретает равновесие; смотрит искоса куда-то мимо ног вошедшего, неловко сжимает-разжимает пальцы.
- Я… я скоро пойду, - хриплым голосом. – Просто не знаю, как выйти из этого бункера, боялся, что могу заблудиться.
Дин подходит ближе и негромко зовёт:
- Кас.
Тот наконец-то поднимает глаза, встречая его взгляд. Теперь, в болезненной синеве напротив, Дину не стоит никакого труда увидеть то, что сказано на самом деле: «Просто не знаю, как дальше жить, боюсь, я не справлюсь один». Дин невольно сглатывает ком в горле. Вот же бестолочь бескрылая!
- Дин, я…
- Да, я знаю, тебе жаль, - звучит, наверное, чересчур жёстко, потому что Кастиэль выглядит так, будто его ударили. Ждёт новой отповеди, но: - Мы попробуем что-нибудь с этим сделать.
Слов не находятся, благодарно кивнуть не выходит и то, но Дин всё понимает: он нынче научился читать по синеве чьих-то глаз, а в них – признательность, безграничная, бескрайняя, что тот океан.

То, что, несомненно, получается у Кастиэля лучше всего, – это просить прощения, потому что у Дина лучше всего получается его прощать.