Тащемта, моя основная команда (в которой я по традиции прорыбодебилила лето), деанонилась, и по этой славной причине я несу сюда те две свои единственные работы, на которые оленя в итоге хватило с его наполеоновскими планами
Название: Высшая степень преданности
Переводчик: кофейный оленьБета: ЭльдатиэрОригинал: High Fidelity by PsychoPomposity
(разрешение на перевод запрошено)Ссылка на оригинал: www.whofic.comРазмер: драббл, 766 слов в оригинале
Пейринг/Персонажи: Стивен Тейлор, ХайФай
Категория: джен
Жанр: ангст, драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Стивен Тейлор хочет сбежать из заключения на Механусе – и у него есть отчаянный план.
Примечание: Стивен Тейлор – космический пилот, потерпевший крушение на планете Механус и оказавшийся в плену у роботов. В течение двух лет его единственным компаньоном была плюшевая панда по имени ХайФай.
– Знаешь, я думаю, сегодня подходящий день, ХайФай.
Стивен Тейлор совсем не выглядел подавленным, говоря это. Словно бы между делом заметил. Не глядя на мишку, продолжил есть свой протеиновый рацион из яичного порошка, тщательно выскребая из одноразовой тарелки последние капли мутно-белой жижи. Он не особенно возражал против того, что кухонный механоид сегодня намешал туда слишком много сухого молока: всё же отклонение от рутины, а это всегда доставляло хоть какое-то удовольствие.
Закончив есть, он церемонно положил пластиковую ложку-вилку поверх тарелки наискосок и поставил посуду к двери.
– Интересно, на завтра они тоже приготовят завтрак или всё же окажутся достаточно умны, чтобы заметить пропажу пленника? – спросил он у плюшевой панды, опустившись рядом с ней на колени. – Они довольно сообразительные, но не поручусь, что хоть кому-то из них, кроме этого смотрителя зоопарка, вообще есть до меня дело.
Вздохнув, он встал и направился к лестнице, что построил из подручных материалов какое-то время назад; его пальцы скользнули по зарубкам числом ровно 467, покрывавшим теперь всю поверхность перил. Внезапно он замер, вернулся назад к игрушке и поднял её с пола.
– Может, хочешь увидеть мой побег, ХайФай?
Он постарался придать голосу бодрости. Зверушка смотрела на него своими глупыми пуговичными глазами, но не отвечала. Уже на крыше, Стивен посадил её на предохранительный блок, развернув так, чтобы она могла наблюдать за ним, пока он следовал своему привычному распорядку дня.
Небо над Механусом горело ярко-розовым, ни следа серо-жёлтых облаков, которыми оно было затянуто весь прошедший дождливый сезон. Стивен снял свитер, аккуратно сложил его и приступил к утренним отжиманиям, так же, как он делал более четырёхсот раз прежде. В минутные перерывы между четырьмя подходами по пятьдесят он продолжал свой односторонний диалог с пандой.
– Я ведь говорил, что сделаю это в погожий день, верно, ХайФай? Яркий, солнечный и всё такое. Невозможно принять разумное решение в гнетущей обстановке.
Он закончил упражнения, лишь слегка запыхавшись, и отёр лоб.
– Почти не вспотел! Если бы остался здесь до завтра, мог бы поднять планку до чистых двухсот.
Позволив, наконец, мышцам в плечах расслабиться, он расшнуровал ботинки, снял их, зашнуровал снова и поставил их на сложенный свитер. Взяв в руки ХайФая, пересадил его на край крыши, откуда можно было видеть, как отливают на солнце лиловым золотом целые поляны гигантских грибов. Засмотревшись, он покачнулся на самой границе пропасти.
– Итак, теперь всё готово, и я могу идти, ХайФай, – вопреки всем усилиям, его голос дрогнул. – Спасибо... спасибо, что был рядом.
Он посмотрел сверху вниз на вечно улыбающуюся панду, готовясь произнести последнее "прощай" и, оставив всё позади, прыгнуть. Но, встретив её взгляд, вдруг заметил, что искусственный мех вокруг её глаз примялся так, что при желании можно было решить, что они печальны.
С дрожью, Стивен представил, что ждёт этого зверька, если он оставит его здесь: открытый всем ветрам и бурям, он, набитый опилками, либо сгниёт, либо его сдует в грязь и слякоть внизу. Он подумал о том, что его могут найти механоиды – как они просто сметут бедного ХайФая вместе с тарелкой из-под завтрака и бросят вместе с остальным мусором в печь. Это было так глупо, невероятно глупо, но сама мысль о том, что его маленький товарищ окажется потерян или уничтожен, привела его в смятение больше, чем перспектива собственного изломанного тела, разбившегося и лежащего где-то в долине далеко внизу. И хотя он так часто говорил себе, что останется стойким в этот день, когда он наступит, он не мог вынести мысли о том, что единственная вещь, что составляла ему компанию всё это время, будет погублена; что всегда приветливая вышитая на мордочке улыбка обратится в пепел или окажется поглощена стихией.
Он отступил от края крыши и упал на колени, всхлипывая и прижимая игрушку к груди. Он чувствовал себя абсолютно по-идиотски: взрослый мужчина, воющий, как раненый зверь, из-за того, что его самоубийство было бы предательством плюшевой панды. Но, несмотря на весь идиотизм ситуации, он знал, что вокруг нет никого, кто мог бы его увидеть, кроме ХайФая – а ХайФаю было решительно всё равно.
– Прости... Это место давит на меня... но... я... Прости меня, ХайФай.
Он попытался пригладить сбившийся мех вокруг медвежьих глаз. Это не особенно помогло, но Стивену было, в общем-то, неважно. Спускаясь обратно к себе в комнату, он продолжал нежно сжимать игрушку в руках.
– Я клянусь тебе, ХайФай. Я никогда не брошу тебя вот так, – прошептал он.Название: Raggedy Man, good night!
Автор: кофейный оленьБета: ЯркРазмер: драббл, 962 слова
Пейринг/Персонажи: Эми ПондКатегория: джен
Жанр: ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Амелия Уильямс - уже давно не Девочка, Которая Ждёт, но это не значит, что она совсем отказалась от ожидания.
Примечание: 1. Предупреждения: смерть персонажа, POV Эми
2. Ряд фактов, почерпнутых из книги "Summer Falls" и упомянутых в тексте: после расставания с Доктором Эми стала успешной писательницей под началом своего редактора, Ливии Сильверсмит. Однажды Пондов нашла некая пожилая женщина и попросила Эми передать послание для Доктора - что та и сделала, включив его в предисловие своей книги в надежде, что Доктор найдёт его.
(за баннер спасибо Секси :3)Прошло уже пять лет, но всякий раз, просыпаясь, жмурясь от света, проникающего в комнату сквозь приоткрытые сквозняком шторы, я всё так же привычно провожу рукой рядом с собой, по левой стороне кровати, надеясь сквозь пелену утренней дремоты найти там тебя, что когда-то (кажется, не меньше сотни лет назад – а то и две тысячи с лишним) так не хотел спать слева. Но, конечно же, не нахожу: вот уже пять лет как там никого не может быть.
Мне до сих пор не верится, что у нас выходит быть врозь так долго. Но ты ждал меня почти вечность, а мне, так или иначе, вряд ли придётся столько. Скоро ли встретимся, мой дорогой непутёвый муж?
Этим днём дел всё так же, как и в последнее время, практически нет: покормить Артура, вывести его на прогулку – ненадолго, нам с ним нынче уже не бегать марафоны, но хотя бы пройтись по нашей по-прежнему удивительно красивой улице и подышать пряным холодным воздухом поздней осени. Грейс, моя помощница, не раз предлагала гулять с Артуром вместо меня, но всякий раз получала в ответ решительный отказ: я, конечно, старая кошёлка, но не настолько, чтобы не составить компанию моему старому верному мопсу в его рутинном моционе. С тех самых пор, как после смерти Ливии я забрала его к себе, мы с ним практически неразлучны.
Именно тогда, во время неспешной прогулки вдоль домов, меня впервые за долгие годы накрывает тем самым ощущением – ты вспомнил бы его, Рори, ты понял бы меня без слов. Как будто ветер чуть сильнее, и что-то вот-вот случится; мне на секунду кажется, что сейчас передо мной материализуется гудящая телефонная будка пронзительной синевы, и оттуда выскочит, сияющий и всё такой же молодой… Но, конечно же, ничего такого не происходит. И, как бы ни замерло, чуть кольнув, в сладком предвкушении сердце, затем сиюминутная надежда не сменяется досадой – лишь ноткой ностальгии, заставившей улыбку тронуть уголки губ. Я всё-таки уже давно перестала быть Девочкой, Которая Ждёт, хотя не могу сказать, что совсем отказалась от ожидания.
Я недавно думала о странном, знаешь. Читала какой-то новомодный и такой невыносимо занудный бестселлер и вдруг задумалась. Представить только – ведь где-то далеко, за океаном и на другой земле, в маленьком шотландском городке вот уже два года живёт смешная рыжая малышка Эми Понд. Ещё пять – и снова пять! – лет, и она встретит двух из трёх самых важных мужчин в её жизни. Представить только! Я могла бы съездить туда, взглянуть в упрямые глаза своему прошлому, но, пожалуй, не стоит: вдруг от этого замкнёт что-то в хрупких тканях пространства и времени, а вокруг меня и так было достаточно парадоксов, чтобы в очередной раз искушать судьбу.
Третий мой важный мужчина звонит мне почти каждый день. Новая работа Тони увлекла его аж в морозную Канаду, но он по-прежнему рад слушать про отсутствие новостей в наших краях и терпеть моё ворчание относительно того, что он всё никак не познакомит меня с Джейн.
В этот день он звонит тоже, и, уже положив трубку, я вдруг снова чувствую это – будто бы преддверие чуда, и начинаю думать, что, возможно, у него всё-таки есть какая-то ещё неизвестная мне причина, помимо приступа внезапной ностальгии.
Я заверяю Грейс, что сегодня вполне обойдусь без неё и отвечу на письма сама. Ей определённо есть, на что потратить свободный день: её голос, когда она напоминает мне, где лежат мои очки для чтения, радостен и нетерпелив, как это бывает, когда тебе всего двадцать четыре. Обыкновенно я рада её компании, её освежающей, заразительной молодости, и в чём-то она так похожа на умницу Джанетт, но нынче мне очень хочется остаться одной – и я пока не знаю, почему.
Когда письма прочитаны, ответы написаны, а Артур спит, смешно похрапывая, на диванной подушке, я смотрю в окно на бережно укутанный в сиреневые одежды сумерек город и чувствую себя внезапно очень уставшей. Не от слов, выведенных моей рукой, не от слов, переданных мне кем-то ещё: со словами мне всегда было просто, и, погружаясь в них, я отдыхала. Но от собственной старости, от которой медленно ходят и гудят ноги, хуже видят глаза и порой тянет сердце. От того, что чудеса уже давным-давно забыли дорогу в наш дом. От того, что левая половина кровати теперь всегда пуста, и за завтраком мне не залезть в чужую тарелку, чтобы стащить лакомый кусок.
Внезапно кажется, что восемьдесят семь лет – это уважительная причина для того, чтобы лечь в постель в смешные шесть вечера, и подушка притягивает мою голову, как магнит.
Я не сразу понимаю, что чудо всё-таки произошло – самое обыкновенное, самое волшебное, выдуманное и настоящее, грустное и счастливое одновременно.
Я иду по ТАРДИС, сперва словно призрак, а затем чувствуя пальцами живое тепло перил. Это так похоже на воспоминание, и я снова молода, но это не оно, я знаю точно. И ТАРДИС совсем другая, и Доктор – Рори, Доктор тоже совсем другой, хотя выглядит так же, как в тот день, когда мы ушли от него, не надеясь увидеть снова и всё же мечтая.
Рядом с ним я мельком вижу девушку, она удивительно похожа на ту женщину, что почти полжизни назад нашла меня, чтобы передать послание. Она здесь, а значит – он спас её, хотя и не узнать теперь, сыграл ли в этом роль заляпанный джемом потрёпанный томик, смогла ли я помочь хотя бы так.
Но это совсем неважно сейчас, и её тайна не важна тоже.
Я спускаюсь по ступеням к Доктору и не отвожу глаз от его, полных слёз. В них я читаю всё то, что было с ним без нас, всё то, что он хотел бы мне рассказать, но в этом нет больше надобности. Я знаю, что он один меня видит, и я улыбаюсь ему, тепло и со всей пронесённой сквозь года бесконечной любовью, и касаюсь нежно его щеки.
Мой непутёвый муж, мы скоро встретимся вновь; мой Человек-в-Лохмотьях, мы уже встретились.
Теперь я знаю тайну, знаю, что принесло с собой чудо и зачем привело сюда: мой Доктор, тебе, как и мне, пора уснуть, и я пришла пожелать тебе спокойной ночи.
